Главная | Содержание | Глава 08

Текст главы набирал SSS Сергей@mail.ru
Текст восстановлен до авторского.
-01- — скан стр.
01 — сноска
001 — правка
Глава 09 (сканы)
??.??.19??
01.08.1983 (правка автора)
Новая рота
Декабрь 1941 года
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Новая рота. Мы двигаемся на Пушкино. Поворот на Старицу. Вместе с обозом.
Назначение нового комбата. Лицо старухи. Расчистка дороги. Рота попадает в воду.
Снегопад. Смерть телефониста. Разведка деревни. Дым из трубы. Взятие деревни.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

-01- Я зашёл в 001 крайнюю избу, в ней было накурено и сильно жарко. Крепкий запах солдатских портянок 002 ударил в нос, когда я перешагнул через порог и просунулся в дверь.
— Ну, как тут у вас? Чем занимаетесь? — спросил я солдат, подходя к столу и садясь на лавку.
Никто из солдат не поднялся и не ответил. Мало ли тут всяких лейтенантов 003 шляется!
Я достал кисет, положил его перед собой на стол и стал заворачивать папироску. Чья-то рука бесцеремонно полезла в кисет за махоркой и даже хотела протащить его по столу поближе к себе.
— Ку.у.у... да! — сказал я, не поворачивая головы.
Протянутая рука задержалась, неопределённо повисла в воздухе, и подалась назад.
— Спросить надо! — сказал я и взглянул на солдата.
— А вы, кто будете? — спросил он, посматривая на кисет.
— Я лейтенант! Командир вашей роты!
— Нуда?
— Вот тебе и нуда! 01
На фронте не принято было, чтобы солдаты сразу вскакивали и приветствовали своего командира. В стрелковых ротах никто, никому честь не отдавал. У тыловиков, это дело было иначе 004. Они тянулись перед своим начальством. А у этих бывалых, ходивших на смерть, рука к голове не поднималась. У них была своя мерка 005.
Все, кто сидел и лежал на полу, и не пытались подняться на ноги. Они только повернули головы в мою сторону и хотели узнать, — новенький я, прибывший из тыла, или такой же бывалый, обтрёпанный и обстрелянный, как и они [окопник].
Старшина 006 лежал на полу, он спал в одной куче с солдатами. Его толкнули. Он поднял голову. Ему шепнули. Он поднялся на ноги. Старшина хотел было шагнуть с докладом ко мне, но я движением руки остановил его на полушаге.
— Подсаживайся сюда к столу старшина!
— А ты брат, убрал бы со стола свои локти. А то развалился, как пьяный в кабаке! Шёл бы ты братец на солому!
Я огляделся кругом. Среди солдат ни одного знакомого лица. 007 Но все они не первый день на фронте. Их выписали из санвзводов и санрот после ранений.
— Ну вот, что старшина Лоскутов!
— Откуда вы мою фамилию знаете?
-02- — В штабе сказали. Приказом по штабу 008 тебя Лоскутов назначили командиром взвода.
— На роту нужно бы иметь лошадёнку и ротное хозяйство.
— Отправляйся в тылы, получай всё, что для роты положено и скажи кого из своих назначить на ротное снабжение 009. А то сунут нам 010 жулика, потом сам будешь зубами стучать.
Старшина предложил на снабжение поставить 011 сержанта, а в помощники к нему, повозочным, дать пожилого солдата 012.

На следующий день, как договорились, Лоскутов, сержант и повозчный вернулись с лошадёнкой запряжённой в сани. Они привезли хлеб, сахар, махорку и два термоса с горячей едой. Вслед за ними явился на своей повозке работник вещевого снабжения. Он привёз отремонтированные валенки, бельё, солдатские стеганные штаны, куцавейки и шапки. 013
Солдаты подходили по одному, показывали рваные и прожжённые дыры, стаскивали с себя негодное и тут же бросали на снег. Всё, что снято с живого солдата, подлежало санобработке в дезинфекционной камере. «Потное!», — как сказал снабженец 014, с чистым класть в одни сани нельзя. Не положено по форме номер двадцать! Вши будут на чистое переползать.
К ночи переодевание роты было закончено. Утром я построил своих солдат, сделал перекличку и объявил порядок несения службы. Рота пока охраняла деревню, где располагался штаб полка. 015 Солдатская жизнь началась с постов, с караула и мороза.
Прошло дня два. Роту пополнили солдатами, прибывшими из тыла. Я получил приказ выйти с ротой на передовую позицию. Мы сменили на одном из участков полка небольшую группу измотанных войною солдат. Их отвели во второй эшелон для пополнения.
016 Вечером мы вышли на дорогу и пошли догонять отступающих немцев.
017
14-го декабря немцы оставили Калинин и к 20-му декабря стали отходить по всей линии фронта к Старице. Там они хотели встать на новый рубеж 02.
Утром мы ротой подошли к населённому пункту Пушкино 03. Погода неожиданно прояснилась, в небе появились немецкие самолёты. Мы с просёлка вышли на шоссе, дошли до центра села и остановились. Перед нами была высокая каменная церковь 04. Я велел солдатам встать у стены и никуда не ходить. -03- По фамилиям и в лицо я своих солдат пока не знаю, думал не соберу 018 если они по домам разбегутся.
— Нам приказано ждать у церкви! Никому не отходить от стены!
Немцев в селе и на дороге не было. Мы стояли и ждали посыльного из штаба полка. Указания и приказы теперь, получал я от начальника штаба 019.
В полку наша рота пока впереди шла единственной. Потрёпанные группы солдат отвели во второй эшелон, для пополнения. Но всё это делалось на ходу, потому что мы шли за отступающим противником. Я шёл с ротой впереди. Штаб и командир полка ехали с обозом сзади. Командира полка за это время я ни разу не видел. Меня вызывал и ко мне посылал связных начальник штаба.
Мы стояли у церкви, и вот со стороны Старицы, 020 над дорогой появился немецкий истребитель. Увидев нас, он перевалился на крыло, сделал крутой разворот и, набирая скорость на снижении, пустил в нашу сторону очередь из пулемёта. Солдаты, 021 сразу забежали за угол церкви. Брызги кирпича и штукатурки полетели сверху в разные стороны. Немец не удержался и пустил в пустую стену ещё одну длинную очередь пуль. Он не успокоился на этом. Он зашёл с другой стороны. Мы, не торопясь, завернули снова за угол. Он 022 гонялся за нами вокруг. Стрелял и пикировал, но бомбить ему было нечем.
— Пошли братцы в нутро! Надоело бегать! — крикнул кто-то из солдат.
Солдаты взглянули на меня 023. Я махнул рукой и вся рота ручейком забежала во внутрь церкви.
Немец на этот раз пустил очередь по дырявому куполу. Несколько пуль рикошетом ударили в стену, и сверху на пол посылалась 024. Всплёски штукатурки и мела нас мало волновали, хотя некоторые из солдат, глядя туда на ангелов, стали креститься.
Я стоял в дверях церкви и наблюдал, что будет делать немец дальше. Он прошёл над куполом на бреющем полёте, пострелял, пожужжал, погудел и улетел восвояси.

Внутри церкви был полнейший хаос и разгром. Стены облуплены, окна выбиты, лепные украшения алтаря болтались на 025 проволоке, на полу обгорелые куски какой-то утвари, следы костров, кучи конского навоза, загаженные углы, ворохи примятой соломы и пустые, повсюду разбросанные, консервные банки.
-04- «Цивилизация» сворачивала сюда с большой дороги, спасалась внутри церкви от ветра, вьюги и холода, спала, ела, и не отходя, тут же гадила. А как же иначе? У немцев не принято, чтобы высшая раса снимала штаны на ветру посередь дороги. В общем, постепенно они божий храм превратили в отхожее место.

Мы вышли на улицу из вонючей церкви. Немецкий 026 специфический, кислый запах, это не то, что наш русский 027. От немецкого, у русского человека всю душу и кишки выворачивает, а немцы при этом едят, пьют, спят и им ничего.
Непонятна 028 душа русского солдата. При входе в загаженную церковь нашлись и такие, которые переступив порог, поснимали 029 каски и шапки. А прежде, когда мы стояли в деревне, и они, садясь за стол, никогда этого не делали, хотя в избе в переднем углу висели иконы с святыми ликами. А тут вошли, покосились на меня и зашевелили губами. Пусть, думаю потешаться! Каждый верит по своему! Путь каждого из нас по дорогам войны слишком короткий. А эти видно слабы духом, душой и телом. Вот и поверили в бога.
Вскоре по дороге из леса прибежал полковой связной. Он передал мне приказ ждать обоз и следовать дальше 030. Дивизия от Пушкино повернула в сторону и взяла направление на Калошино, Полубратково и Леушино 05. Мы двое суток шли 031, и за нами вплотную тащился полковой обоз. По узкой просёлочной дороге, забитой снегом, повозки, люди и лошади, шли сонно и медленно 032. Обоз иногда останавливался, повозочные начинали переругиваться, солдаты топтались на месте, поворачиваясь к колючему ветру спиной. Но вот обоз рывками трогался с места, ругань и брань утихали 033, солдаты переходили на мерный неторопливый шаг.
Не помню где. Обоз съехал в русло реки 06. Лошади надрывно храпели, сползая на животах по рыхлым сугробам вниз, повозочные орали и матерились, нахлестывая их по костлявым бокам. 034
Но вот обоз вышел на ровный и гладкий лёд, лошади звонко застучали стальными шипами подков, закрутили хвостами. Обоз подкатил под крутой обрыв берега и встал. Наверху над нами был большой снежный бугор. Нам объявили привал.
Лошади не люди! Они не могут сутками непрерывно идти. Их нужно кормить и поить. Им нужно давать воды, овса и сена. Им нужен отдых, иначе они дальше не пойдут. Повозочные прикрыли 035 им дерюгами вспотевшие 036 спины. Солдаты, кто-где стоял, повалились на 037 снег.
Бросив корма лошадям, обозники залили водой походные кухни и приступили к вареву горячего хлёбова.
-05- 038 Привал продолжался до самого вечера. Потом нам дали по паре сухарей и плеснули по черпаку горячего пойла.
Во время следования по маршруту, на дороге в любом месте мы 039 могли напороться на немцев. Но немцы видно избегали забираться в снежные просторы и глушь. Главной заботой роты была не столько охрана обоза от немцев, а сколько толкание и вытаскивание из снега застрявших саней и лошадей. На переходах солдаты стрелки были молчаливы и угрюмы. Но стоило им с часок поваляться в снегу, получить пайку хлеба, застучать около кухни котелками, как начинались шуточки и разные 040 словечки.
Новобранцы ещё не успели принюхаться к немецкому пороху, им казалось, что шарканье ногами по снежной дороге 041 и есть настоящая фронтовая солдатская жизнь. Повозочные тоже были 042 железно уверены, что это и есть священная война.
Если не приближаться к большакам и столбовым дорогам, по которым отступали основные части немцев, то можно было тащиться с обозом, не встречаясь с немцами на всём 043 далёком и извилистом пути. Погода опять нахмурилась. Немецкая авиация не летала.
Прошло более недели, а события пережитого кровавого четверга снова и снова всплывали пред глазами. Я не улыбался солдатским шуточкам, сидел на краю саней задумчивый и хмурый, мне непонятны были их ухмылки и веселые словечки. А с другой стороны думал я, пусть пофыркают, посмеются и не думают о войне, смех для солдата отдушина. Придёт время, и они перестанут смеяться.
Ночью нам приказали покинуть обоз и выйти вперёд на деревню. Рота растянулась на узкой лесной дороге. Солдаты шли, где по одному, а где по двое. В узких местах они толкались, не желая сходить в сторону и залезать по колено в снег.
Сквозь небольшие прогалины между деревьями, мы увидели снежное поле и деревню. Передние остановились, а задние ещё тащились сзади 044. Отсюда хорошо били виды глубоко посаженные в снег сараи и деревенские избы. При подходе к лесу, мы два раза натыкались на немцев, попадали под их пулеметный огонь. Но каждый раз, как только они нас замечали, они тут же убегали от нас 045.
Наступать на них с хода 046 не было никакого смысла. Позади было достаточно примеров, когда снежные бугры на открытой местности покрывались солдатскими трупами 047.
Впереди перед полком была пока одна наша рота и начальник штаба не 048 совал её безрассудно вперёд. Наши же тылы и штабы в это время имели полный состав лошадей и людей. 049
Меня как и прежде подгоняли и торопили, но категорических приказов лезть 050 под немецкие пули 051 отдавать опасались. И теперь я решил дождаться вечера, чтобы к крайним домам подойти незаметно и скрытно.
-06- При встрече немцы стреляли в нас не целясь, и уходили с дороги, чтобы не попасть самим под огонь. В деревне они поджигали несколько домов или сараев и бежали в следующую деревню, оповещая своих соседей, что русские уже подошли. Теперь по ночам горизонт озарялся огнями пожаров и застилал столбами черного дыма. Бывали дни, когда немцы, боясь нашего обхода, поджигали деревни заранее, бежали дальше, бросая всё на своём пути. Теперь в деревнях стали попадаться мирные жители. Днём немцы выгоняли их на чистку дорог, чтобы к вечеру по ним можно было бежать и ехать проворней. 052 Низкие зимние облака озарялись желтым подсветом пожаров.
Мороз, стужа и ветер делали своё полезное дело, подгоняя немцев на дорогах. Машины на морозе застывали, тягачи и транспортеры их глохли. Обледенелое железо и броня оставались стоять по середине дороги. Сколько рукоятками не крути, сколько не лей в радиатор горячую воду, сколько не бегай вокруг и не кричи, моторы намертво застывали и не заводились.
По началу мы думали, что это подбитая техника. Но где ей быть? Наша авиация не летала 053. Полковая артиллерия, состоящая из нескольких пушек, тащилась сзади вместе с полковым обозом. Да и снарядов на пушку приходилось не больше десятка.
И когда на дорогах мы подходили к немецкому застывшему железу, то было видно, что ни один снаряд, ни один осколок бомбы не каснулся 054 его. Немцы сталкивали машины с дороги под откос.
Но случалось и другое. Мы догоняли их тягочи и артллерию, они останавливались, разворачивались и остервенело били по нам, не жалея боеприпасов.
Отступая, немцы чистили дороги, выгоняя на расчистку снега мирное население.
Оставляя на дорогах и в деревнях группы прикрытия, они цепляли орудия и увозили их на новые рубежи. Там им готовили новые штабеля снарядов и мин. В стороне от больших дорог у немцев тоже действовали мелкие подвижные группы. Они держали нас и прикрывали основные отходившие части 055.
Мы двигались неторопясь, нащупывая немецкие группы прикрытия. Но каждый раз, подвигаясь вперёд, мы иногда несли вынужденные потери 056.
В полку тогда было мало людей. Боеприпасы отсутствовали. Дороги снабжения растянулись. Выбивать немцев из деревень было 057 не чем.
-07- И вот однажды при выходе из леса к деревне, рота подвинулась в снежное поле и 058 залегла в снегу 059. Дальше, по открытой местности идти было нельзя, мы могли попасть под обстрел 060. Мы сунулись было вперёд, но по краю лощины тут же ударило несколько очередей. Пули прошли чуть выше. Потерь на этот раз не было, и лезть 061 на деревню не было смысла. Впереди виднелись крыши уцелевшей от пожара деревни.
Я сидел на снегу, у края бровки дороги. Слышу сзади голоса. Поворачиваю голову назад и смотрю в сторону леса. Вижу по дороге в нашу сторону ползут двое солдат.
— По низине можно пригнувшись идти — кричу я им, — Чего вы животы надрываете и трёте коленки?
Это наверно связные! Я подминаю под собой мягкий сугроб, усаживаюсь поудобнее, закуриваю и жду когда они подползут.
— Вас ждут, там в лесу! Велели туда явиться!
Я поворачиваюсь к ординарцу и говорю:
— Передай, старшине Лоскутову меня вызывают, начальство стоит в лесу. Он остается за меня! Давай быстро назад! 062 В лес пойдём вместе!
Ординарец возвращается. Я поднимаюсь из сугроба и иду по дороге. Ординарец следует за мной, солдаты тоже идут. Они уже не ползут 063 и не протирают штаны.
Мы проходим лощиной 064. Подходим к опушке леса, там за поворотом дороги, около густого ельника стоит группа людей. Они все в новых маскхалатах. Начальство из полка! — соображаю я.
Подхожу ближе, посыльный показывает мне на одного и говорит:
— Это наш новый комбат!
Комбат подает мне руку и показывает на другого.
— Это наш комиссар батальона!
Вместе с ними стоят ещё трое. Я узнаю одного из них.
— В гости прибыл! — говорю я ему.
Мои слова ему явно не по нутру. Я поглядываю на него и улыбаюсь. Передо мной в белом халате стоит Савенков 07 065.
Политруком он был назначен в роту за Волгой. Пятая poтa 11-го декабря погибла 066. А он сидел в тылах полка и на передний край ни разу не показался. Как-то раз я видел его во взводе связи. Он сидел на крыльце. Мы проходили мимо. Он сказал мне тогда, что политотдел отозвал его, для важной работы.
— Ну вот снова и встретились Савенков! С самой Волги не виделись!
— Вы стало быть знакомые? — заметил комбат.
— Ну как же! Политрук моей роты!
— Вот и принимай его с хлебом и солью! Он назначен к тебе!
— Ну и дела! Это вы зря! Вы его в политотдел отправьте. У него там важные дела. Он в роте с 4-го декабря ни разу не был.
-08- Савенков прищурил глаза, сжал крепко зубы и метнул в мою сторону быстрый взгляд.
Комбат вышел на опушку леса и стал смотреть в прогалки между деревьев, стараясь угадать, что там впереди. Он достал из футляра бинокль и долго смотрел на деревню и на дорогу. За лесом, 067 где лежала стрелковая рота, простиралась лощина. Дальше поле переваривало через бугор, подход к деревне был ничем неприкрыт. 068
Комбат пошарил биноклем среди белых кустов и домов, движения в деревне он не заметил, повернулся и сказал в мою сторону:
— В деревне немцев нет!
— Видишь! — сказал он шагнув в мою сторону и показал рукой.
— Кругом совершенно тихо, движения никакого! Почему медлишь? Подымай роту и веди вперёд!
— Ты во весь рост шёл сюда к лесу! И из деревни никто по тебе не стрелял.
Я посмотрел на него, чуть улыбнулся и совсем не смущаясь, что он теперь мой новый комбат, спокойно сказал:
— Вот и отлично! Чего мы здесь стоим, за елками прячемся? В деревне немца нет! Покажем солдатам пример! Предлагаю всем и политруку Савенкову отправиться пешком и на виду у солдат прогуляться до деревни. Пусть посмотрят, как офицеры берут без выстрела деревни!
— Дойдём до крайнего дома, считай деревня наша! А если ошибка комбат? Умрем за нашу любимую Родину!
— Мне нужна деревня! — сказал комбат, подходя к развесистой ели.
Он упёрся локтями в толстый, горизонтально торчащий сук и снова припал к биноклю.
— Пятый дом от края! Лучше смотри!
Я смотрел ему в спину и думал: Кто он? Воевал? Был на фронте? Или из запаса с курсов «Выстрел» пришел?
Через некоторое время комбат отошёл от ели и подозвал к себе двух солдат. Я вначале подумал, что это полковые связные, а это оказались разведчики. Я только сейчас обратил внимание, что стволы автоматов у них были обмотаны медицинскими бинтами. Связные обычно этого не делали.
— Нужно разведать деревню! — сказал им комбат. Пойдёте вдвоём по правой стороне дороги! Мы будем наблюдать за вами!
Я хмыкнул себе под нос и подумал, 069 — «Мы будем наблюдать за вами!».
Разведчики вышли с опушки леса и пошли по дороге. Они шли во весь рост пока не поравнялись с лежащей в снегу, 070 стрелковой ротой. И как только они переступили небольшой снежный перевал, 071 тут же из деревни полоснул немецкий пулемёт 072. Через секунду ударил другой, а за ним третий.
Один из разведчиков, бросил автомат, перехвати руку выше локтя и повалился на дорогу. -09- Другой, пятясь задом, схватился за живот и отполз за перевал.
Если бы рота по требованию комбата встала и пошла на деревню, можно сказать с уверенностью, человек двадцать убитых осталось бы на снегу. Стрелки, — не разведчики. Быстроты и прыти у них нет. Делают они всё неторопливо и медленно, даже умирают лениво и нехотя.
Первый раз я подал голос в защиту своих солдат и первый раз на меня не обрушился поток грубой брани.
Немцы, надсаживаясь, открыли пулемётную стрельбу 073. Сверху поползли потоки, висевшего на лапах елей сыпучего снега, стали падать подрезанные пулями сучки и ветки. Потом как-то вдруг и неожиданно всё стихло.
Комбат в первый момент попятился назад. Заднюю группу из трёх, словно ветром сдуло. Но, видя, что я стою за стволом развесистой ели, комбат подошёл вплотную ко мне и встал у меня за спиной.
Разведчик, раненный в руки, что пятился задом, вскоре появился на опушке леса. Комбат послал связного с запиской в штаб полка. Раненого перевязали и отправили в тыл.
Через некоторое время по лесной дороге подвезли сорокопятку. Её выкатили на руках вперёд, загнали снаряд и пустили его вдоль по деревне. Немцы ничего подобного не ожидали с нашей стороны. Они привыкли в ответ на пулемётную стрельбу слышать 074 винтовочные выстрелы. Пяти снарядов было достаточно, чтобы немцы подожгли на отшибе около деревни два сарая и побежали из неё.
— Кончай стрелять! — крикнул я артиллеристам.
— Вот теперь комбат можно и с ротой идти. Немцы из деревни отвалили.
Где-то за лесом слева тоже поднялся чёрный дым.
В деревне, куда мы вошли, было много мирных жителей. Горели два сарая на отшибе. Комбат остался на опушке леса. Ему должны были подать туда телефонную связь. К сорокопятке подстегнули постромки и лошади потянули её за нами в деревню.
Немцы домов и людей в деревне не тронули. Дома в деревне все были целые. Кроме хозяев и их семей в деревне было много беженцев из округи. Пострадавших и убитых от нашего пробного выстрела не было. Снаряды пролетели поверх домов.
Через заносы и сугробы на подходе к деревне солдаты стрелки перелезли быстро, а вот сорокопятку на конной тяге перетащить не удалось. Она застряла в глубоком снегу. Снег был глубоким, лошадям был по самое брюхо. Лошади дергались, а вперёд через сугробы не шли.
Командир артвзвода пошёл в деревню и стал просить жителей выйти с лопатами на дорогу. Нужно было расчистить метров пятьдесят. Но ни одна деревенская баба, ни один из парней подростков не тронулись с места, ссылаясь на разные причины. Одна была больная, другой был без сапог.
Видя молчаливый отказ и нежелание помочь пушкарям я остановил роту по середине деревни и пошёл с ординарцем по домам.
-10- Я уговаривал и доказывал взять деревянные лопаты, выйти за деревню на дорогу и расчистить её. Наши малые сапёрные, для сыпучего снега не годились. Солдаты втыкали иx в снег кидали кверху комок, а он подхваченный ветром рассыпался в виде мелкой крупы и ссыпался обратно.
Солдаты прокопаются на дороге до ночи, устанут, а нам ещё нужно идти, да идти. И я пошёл по избам выгонять баб на дорогу.
Одна охала и причитала, что у неё не разгибается спина, другая смотрела в глаза с явным нежеланием и упорством. У каждого были свои неотложные дела. А третья, как только я переступил её порог, завыла в голос и пустила слезу. Немцы забрали у неё последнюю обувку!
Я верил им и не думал, что они просто отлынивают. Мол, наши пришли, народ сердобольный и своих не тронут. Но я видел ещё и другое. Некоторые не очень были рады нашему приходу. Они боятся, что немцы снова вернутся сюда, — подумал я. Насилья нельзя применить, — мы освободители! Кричать и угрожать тоже не положено.
Я обошёл всю деревню и направился к последней избе, стоящей несколько на отшибе.

Лицо старухи
На скамье, около дома, сидела старуха. На лице и около рта глубокие складки, на лбу и на щеках мелкие морщинки. Лицо белое, чистое. Глаза впалые, серые и почти бесцветные. Сидела она прямо, даже чуть подав вперёд впалую грудь. Острые коленки были согнуты и торчали из-под холщевой одежонки. Руки жилистые и костлявые лежали на ногах. Эту позу она, по видимому, приняла давно. Села на лавку и застыла. Лицо спокойное, доброе и 075 осмысленное. Если бы она не шевелила губами, и на лице её не вздрагивали мелкие морщинки, то можно было бы подумать, что на меня смотрит портрет с полотна 076. Как 077 живописна была её застывшая фигура. Глаза её глядели куда-то глубоко вовнутрь.
Шевеля тонкими губами и меняя положение складок у рта, она 078 с кем-то внутренне разговаривала. Я стоял и смотрел на неё и 079 не хотел шевелиться. Вот когда-то так же в школе губами мы мысленно повторяли про себя невыученные стихи.
Возможно в голове, у неё не звучали стихи, она думала о другом, о чём-то дорогом ей и близком. О чём она думала? Что внутренне волновало её?
Бывают же языкастые, похабные бабы и старухи. Их хлебом не корми, им только бы поорать и поблажить. А эта, как святая, переполненная жизнью и миром, сидела и не видела окружающей земли. Заговори сейчас я с ней, прерви её размышления, и у неё оборвется что-нибудь внутри.
-11- Лик её погаснет, губы плотно сомкнуться, в глазах появится испуг.
— Ты чего стоишь лейтенант? — услышал я голос сзади.
— Думаешь до темна не успеем?
Я обернулся, 080 позади меня стоял младший лейтенант артиллерист. Он посмотрел на меня, махнул рукой и пошёл обратно. А я стоял и думал, редко уводишь такое лицо, чаще попадаются тупые и злобные лица.
От сказанных слов артиллеристом, старушка очнулась и посмотрела на меня.
— Что же ты бабуся, одна здесь проживаешь? Ни постояльцев, ни родных?
— Да, сынок осталась одна.
— Что-то у вас в деревне неприветливый народ? Видят, что дорогу засыпало снегом. Просим помочь. А они ни с места! Пушка у нас застряла. Лошади не идут.
Старуха буркнула что-то невнятное себе под нос, поднялась быстро с лавки, подошла к дверному косяку, взяла палку и сказала:
— Пошли!
— Иди касатик за мной. Сейчас мы им покажем, как своих надо встречать! Она подошла к первому дому и громко, чтоб было слышно внутри, закричала:
— Ты им под крышу трассирующую пальни! Они сейчас мигом с лопатами повыскакивают!
У старухи был громкий и зычный голос. Она чуть покашливала и кричала, сдабривая свои слова нужными ругательствами.
— А ты, немецкая шлюха! Свои, русские пришли! А у ней спину заломило! Полицаи недобитые!
Она подошла к другой избе и кричать не стала. Она ударила палкой по оконной раме, да так, что стекла задребезжали.
— Немцы их не просили и не били им в набат!
— Придёт какой шелудивый и скажет 081 тихо, — «Матка! Лёс-лёс! Шнель-шнешь!». Они стервы с лопатами бегом на дорогу бегут.
Старуха шла по улице и грозила в окна палкой. Точь, в точь как наш Березин. Он тоже грозил повозочным и гонял их своей клюшкой, когда те, развалясь в груженых повозках, погоняли своих тощих лошадей.
— Ну-ка сынок! Пальни в небо около этой избы! Орать на этих гнид нет никакой охоты. Это же нечисть.
— Щас эта Манька подлая тварь, прости Господи, вылетит, как с цепи сорвётся!
Из домов на дорогу, причитая и охая, бежали бабы, девки и парни 082.
— Матка! Матка! Шнель! — кричала им старуха вдогонку.
— Ты видишь сынок! Они по немецкому научены шпрехать! Всё ведь подлые понимают!
-12- — Снег, для вшивых немцев всю зиму чистили. Бегали даже с охотой. А свои пришли, считают не обязаны! 083.
Когда сугробы были разбросаны, дорога расчищена, и лошади протащили пушку, я сказал обращаясь к старухе:
— Ты мать теперь на деревне советская власть! Назначаем тебя председателем 084! Если что? Кто не будет слушаться? Вызывай наших солдат! Сейчас будут наказывать строго! По законам военного времени!
— Все слышали?
— А тебя мать нужно представить к медали за помощь советским войскам.
— Не нужно мне вашей медали! Я, для солдат старалась! Петенька мой тоже где-то воюет! Только вот весточки нет! Может сложил 085 свою головушку за нашу русскую землю? — сказала она и заплакала.
— Счастливого пути родимые! — сказала она и помахала нам своей костлявой pyкoй.
И тут же вскинув брови, потрясла палкой в воздухе в сторону баб. Те стояли поджав губы 086. Оставаться им на месте или идти по домам.
— Чистите лучше, под метлу! — услышал я сзади голос старухи.
— Ихнее начальство опосля поедет!
Старуха повернулась, погрозила, работавшим на дороге, кулаком и пошла к своей избе.

Рота вышла за деревню, спустилась под горку. Дорога здесь была гладкая, от снега очищена. Немцы заранее приготовили себе чистый путь.
Мимо поплыли поля и перелески, голые бугры и заснеженные низины. Позади остались притихшие, в причудливом наряде кусты и деревья. Солдаты не торопились.
— Не растягивайся! — крикнул я.
Крикнул и подумал. Зачем собственно подгонять мне их? Где-то впереди, через два, три часа хода нас опять поджидает деревня, немецкие пулемёты и огонь немецких батарей.
Что для солдата лучше? Час раньше или один день позже? Где-то, для каждого из нас приготовлена пуля или осколок снаряда. Наступит последний момент. Оборвется целая жизнь. А, что ей обрываться? Ей короткой пули достаточно! И будет твой труп лежать на снегу до весны. И только там, в тылу, в городах и деревнях останутся ждать своих сыновей, сгорбленные горем старушки.
Исключить???
А для тех, кто позади ехал 087 на саночках, жизнь солдатская никакого значения не имела 088. Им подавай деревни! А сколько она жизней стоила, это никого не волновало.
И если вы увидите обвешенного наградами, знайте, что любая из медалей имеет обратную сторону...

Воевали и шли под свинец не те, кто погонял нас ротных по телефону, не те, кто рисовал на картах кружочки и стрелы. Без стрел было тоже нельзя! И не те, кто стригли и брили, шили картузы, сторчили шинели и сапоги. И не те, кто дёргал за вожжи и прятался за щиты своих пушек. Но пусть они знают, что настоящей войны они нигде и никогда не видели.
-13- Воевали и шли под свинец не те, кто позади ехал на саночках. Случайно наезжая на места боёв им иногда случалось видеть поля, усеянные солдатскими трупами. 089 Они конечно пытались представить, что здесь могло произойти во время боёв. Но к 090 месту сказать, их домыслы и мнение были сплошным невежеством. 091
Никто никогда из них не пытался с нами даже заговорить, как это мы с одними винтовками брали деревни. Они о войне судили по мертвым 092 фактам. Вот почему в начале войны каждый их промах стоил нам столько крови и жизней.
Кой-какие сведения о войне они получали из опроса пленных. Но допросы не всегда выявляли истинное положение вещей. Допрос майора взятого нами 10 декабря в д. Алексеевское в дивизии ни чего не дал. А допрашивали его лично в присутствии генрала Березина. Вот и поставил генерал нас под расстрел зенитных батарей. Потом после, вспоминая и сопоставляя факты, я часто приходил к выводу, что Березин, один промах делал за другим, но ловко скрывал их и выдавал за неуспехи других.
На пленных немцев обычно составляли опросные листы. Командиров полков знакомили с ними. Командирам рот их не показывали, и сведений о противнике, который стоял перед нашим фронтом, мы не имели. Чем меньше знают командиры рот, тем лучше 093!
Но вот вопрос! Пленных допрашивали, составляли опросные листы, складывали их в архив, накапливали опыт. А кто, когда в полку или дивизии держал в руках опросный лист нашего ротного офицера или солдата?
Политотделы о ротах имели политдонесения. Но что мог написать Савенков, если он один раз взглянул на роту с опушки леса, из-под ёлки.
Если завести с солдатом разговор о войне, то он откровенно своё мнение не выложит. В те времена нужно было больше помалкивать. На передовой солдат находился короткое время. Спроси его, — фамилию командира роты, командира взвода или старшины, он скажет:
— Не знаю!
— Ну, a номер полка?
— Откуда мне знать?
094

Разговор с солдатом о войне трудное дело! К солдату нужен подход! С ним вместе нужно под пулями побывать. Помёрзнуть в снегу. Голод и холод 095 прочувствовать. Тогда он поймёт, с кем имеет дело. Ответит 096 по делу 097.
Перекинься с ним на передке одним двумя словами, 098 может и скажет, что у него на душе 099. О чём он думает? И, что про войну соображает?
100
А в другой раз он может и прихвастнуть на счёт войны 101 Иди и подумай над смыслом его слов. 102 Стрелковая рота это кровавый след на снегу. 103 -14- Истина, она в чём? Как говорил апостол Павел, — «Сам испытуй!».

9-я полевая армия немцев, как вы помните, во главе с генерал-полковником фон Штраусом, сжатая с двух сторон, отходила к Старице. Во Ржеве у немцев были большие запаси боеприпасов и они хотели остановить нас на новом рубеже. Прикрывая отход своих войск и обозов, немцы 104 пятились и остервенело огрызались на каждом шагу.
В районе деревни Полубратково 08 мы напоролись на них. Из-за поворота дороги показалась небольшая группа немецких солдат. Я подал команду, — все залегли. Рота переходила дорогу и залегла по обе стороны от неё. Одна половина роты в кустах, а другая оказалась на ветру. Немцы не видели нас, приблизились метров на тридцать, мы открыли огонь. Стрельба длилась не долго. Мы уложили с десяток, так что ни один не ушёл. Дела наши шли хорошо.
Но вот из-за поворота дороги показались немецкие самоходки. Стрельба с нашей стороны прекратилась и мы уткнули головы в снег. Но группа моих солдат оказалась отрезанной на той стороне дороги. Мы переходили дорогу, и большая часть роты успела перейти в кусты. Это и спасло нас. Немцы в нашу сторону не посмотрели.
А те, кто остался в открытом поле 105 на моих глазах были 106 расстреляны. Бежать по глубокому снегу солдатам было некуда. И они остались лежать в снегу до весны.
Немецкая колона подобрала своих убитых и раненых, и загрохотав гусеницами, прошла мимо нас. Кругом опять стало тихо.
Я передал командование ротой старшине Лоскутову и приказал ему выдвинуться вперёд на опушку леса, а ординарцу велел мне сделать перевязку. Пулевая рана во время первой перестрелки оказалась касательной, хотя в голенище валенка была входная дыра и показалась кровь. Ординарец сделал мне перевязку. Портянку пришлось заменить. Вскоре мы с ним по следам догнали свою роту.
Я получил приказ из батальона обойти деревню Бахово 09 и к утру занять исходное положение на северной опушке леса, с той стороны 107 реки. Peчка вытекает из болота в районе 108 деревни Блиново 10.
Рота сползла на заднице с крутого бугра на лёд, и когда все съехали, мы повернули на юго-запад и пошли по замерзшему руслу реки. Виляла она и крутилась. Мы подвигались в заданном направлении 109, теряя на повороты и обходы 110 много времени.
В зимний период ночью ориентироваться вообще трудно. Складки местности сглажены и укрыты толстым слоем снега. В сереющей ночной мгле трудно отыскать характерные ориентиры. Сколько мы прошли изгибов, где мы находимся в данный момент? Никому не известно!
-15- Карты наши, старого выпуска и сличать их с местностью, скажу вам, дело мудреное. В жизненных отношениях между людьми я по молодости тогда разбирался плохо. Стоял всегда за правду, искал во всём истину. А вот карты и местность я знал и читал хорошо.

Раньше мне никогда не приходилось ходить по замерзшему руслу 111. Я не знал, что на поверхности льда, под толстым слоем снега, может появиться и скапливаться вода. Она может затопить сравнительно большое пространство. Она не сразу, когда идёшь, выступает в следах. Вот почему вся рота незаметно зашла на залитое водой пространство.
Снег был глубокий. Мы не сразу заметили воду в следах. Обнаружили мы её, когда она захлюпала в портянках и с валенок побежали ручьи.
Обморожение ног у целой роты! — мелькнуло в голове. И я, не раздумывая, повернул солдат обратно.
Мы быстро дошли до леса. Зашли в его глубину, так чтобы не видно было огня и я велел развести небольшие костры.
— Выжимайте портянки, сушите их над oгнём и вытирайте ими внутри свои валенки!
— И держите над огнём мокрые валенки подальше. Мокрые валенки быстро не высушишь. Свеpху подсушишь, а внутри горячо и сыро.
Несколько человек, которые шли сзади, в воду по своей лени не попали. Ноги у них были сухие. Я послал в батальон двоих доложить о случившемся.
Остальные сидели у костров, сушили валенки и грели голые пятки. Ноги сунули поближе к огню и шевелили грязными пальцами. 112
От мокрых портянок и валенок валил белый пар, застилая солдатские лица и разнося противный 113 запах в лесу.
Некоторые, что были пошустрей 114, набивали снегом [котелки] и кипятили 115 водицу. Пока рота пускала пары и гоняла чаи, комбат пустил вперёд другую стрелковую роту. Полк на ходу получил пополнение. В батальоне теперь было две стрелковые роты.
Наша, считай, получила передышку на целые сутки. На рассвете следующего дня мы должны были пойти на деревню.
Без потерь её не взять, — подумал я, переворачивая валенок. Если бы не вода, лежать бы нам сейчас под той деревней.
Утро наступило как-то сразу. Из роты, что ушла вместо нас вперёд, появились первые раненные. К вечеру зa мной прислали связного, меня вызывали в батальон.
При встрече комбат, конечно высказал своё неудовольствие и велел, как он выразился, «непромокаемую» вывести немедленно на исходное положение вперёд.
-16- — Атаку четвёртой роты немцы отбили! — добавил он.
О потерях, что они были большие он ничего не сказал. Не хотел, чтобы я был в курсе дела.
— Ты со своими выходишь на опушку леса и занимаешь исходное положение! Телефонную связь тебе дадим!

Каждый умирает в одиночку!
Здесь, в непосредственной близи от деревни, костров не разведёшь. Хотя солдаты не всё, как следует подсушили, но что сделаешь, приказ есть приказ, нужно ложиться в снег. На теле досохнет!
Впереди нас, на снегу в открытом поле лежат раненые и убитые четвёртой стрелковой роты, которую вместо нас послали на деревню. Одни будут ждать темноты, другие останутся здесь до весны.
Мои солдаты довольны, что на марше залезли в воду и промочили 116 ноги до колен. Зато пока живой! Один день да наш! 117
— Вот так бы каждый день! — услышал я разговор среди моих солдат.
— Пусть посылают! Мы хоть по горло в воду! А потом подальше в лес, шмутки сушить!
— А вон Лёнька 118 и Егор остались сухие! Им море по колен!
— Чего по колен? Они, как доходяги, всегда сзади топают!

Ночь прошла без стрельбы. Часть раненых успела ползком выбраться к лесу. Утром, как обычно, заработали немецкие батареи. Немец взметал в небо снежные сугробы, облака снега и дыма летели вверх от замёрзшей земли. Сюда на опушку леса снаряды не долетали. Они рвали остатки роты, которая лежала впереди. По разрыву снарядов и по звуку немецких пулемётов можно было представить, что творилось 119 на передке. Немцы не выдерживали, когда русские подползали слишком близко. Они начинали нервничать, торопиться, и метаться по деревне.
А сейчас, прислушиваясь к разрывам и спокойному рокоту их пулемётов, было похоже, что живых солдат, лежащих впереди не осталось совсем.
Видно очень нужна была эта деревня и нашим, и немцам. Одни не жалели стволов и снарядов, другие не считали и не жалели своих солдат.
А что сделаешь, если на то категорический приказ из штаба дивизии или ещё [выше,] даже с самого верха. Взять деревню любой ценой! А с одними винтовками не всегда получается.
Но вот и на опушку леса, где мы лежим, немцы бросили первый снаряд. Он пролетел над головой и глухо ударил сзади между деревьев. Второй при подлёте затих и через секунду рванулся рядом.
На душе кошки скребут, когда их пускают по одному. Вот завыл третий. Твой он или пронесёт? Лучше бы бросили сразу десяток и заткнули стволы. А эти одиночные, как бритвой по горлу! Резанёт или нет?
Мы лежим метрах в ста позади наступавшей роты, дым и гарь разрывов ветром сдувает на нас. Да ещё эти одиночные, как серпом по мягкому месту. -17- Хотя, если подумать, нам лучше чем им.
К полудню небо нахмурилось. В лесу потемнело. Казалось, что зимний день уже близится к концу. И вот тяжёлые хлопья снега стремительно понеслись сплошной пеленой к земле. Стрельба с немецкой стороны прекратилась. Немцы зачехлили свои стволы.
Используя затишье, к опушке леса побежали раненые, ползком подались тяжёлые, доложить по телефону явились связные.
— Командир роты жив? — спросил я связных.
— Жив! Там с ним человек десять живых осталось!
Я позвонил в батальон, доложил комбату обстановку и просил прислать санитаров с волокушами, для отправки в тыл тяжело раненых.
На следующий день, собрав остатки роты, их снова пустили вперёд, рассчитывая под снежную завесу малыми силами ворваться в деревню. Но новый мощный налёт похоронил в снегу небольшую отважную группу.
Живой цели перед немцами не было, они прекратили стрельбу. Деревню нахрапом не возьмёшь! Штабные запросили передышки. В батальоне практически осталась опять одна стрелковая рота.
Пушка и два станковых пулемёта из батальона куда-то исчезли, а с одними винтовками на деревню в открытую не пойдёшь. В этом только что убедились.
А снег всё валил и валил, укрывая изорванную чёрными плешинами землю. За несколько дней навалило целые сугробы.
Ночью по телефону я получил приказ перейти к обороне. Солдаты обтоптали снег вокруг себя и залегли за стволы деревьев на самой опушке леса. Ночью из штаба не звонили.

Смерть телефониста
Утром, когда рассвело, телефонист окликнул меня.
— Товарищ лейтенант! Вас вызывают к телефону!
Телефонист сидел на поваленной березе, привалившись спиной к стволу толстой ели. Я подошёл к нему и протянул руку за трубкой. Он поднял на меня свои глаза и подал мне телефонную трубку. Рука его с трубкой застыла, задержалась на мгновение в воздухе. Я взялся за трубку и легонько потянул её на себя, а пальцы телефониста почему-то не разжимались. Я поглядел на парнишку и хотел было сказать: — «Давай трубку! Чего держишь её?».
Но готовая фраза оборвалась у меня на полуслове. Комок подкатил к горлу. Я проглотил слюну и увидел. На белом лбу у паренька появилось маленькое розовое пятнышко, совсем меньше копейки. Пятнышко быстро покраснело и налилось алой кровью.
-18- Кровь в виде тонкой струйки поползла к его бровям и переносице. Глаза телефониста по-прежнему смотрела на меня.
У меня мелькнула мысль. Как пуля могла прилететь со стороны немцев, если я своим телом прикрываю, солдата с той стороны. Откуда она взялась? Пуля прилетела неслышно! Ни щелчка! Ни малейшего звука! Только красное пятнышко появилось на солдатском лбу!
Рука телефониста упала и коснулась снега. Трубка телефона вывалилась у него из руки. А глаза чистые, как живые, с грустью и тоской продолжали смотреть на меня.
Солдаты, стоявшие рядом, умолкли и оцепенели увидев ручеек алой крови сбегавший по его лицу. Тонкая струка сбежала к переносице, обошла вокруг губ и остановилась на подбородке. Здесь она задержалась и крупными каплями стала падать на шершавую шинель и в раскрытую ладонь руки. Он ронял капли крови, и даже мертвый собирал в горстку по капельке свою кровь. Глаза его были устремлены на меня, как на живого свидетеля этого последнего мгновения. Так исчезла ещё одна жизнь. Он отдал её за Родину без вздоха и сожаления.
Прошло несколько томительных минут, пока один из солдат не обратил внимание на дребезжащий телефон. Солдат поднял трубку с земли, приложил её к уху и обратился ко мне.
— Вас товарищ лейтенант!
Я махнул рукой. Мне било не до трубки. Я пошевелился, повел в стороны плечами, поднял локти вверх, подвигал туда-сюда спиной. Боли нигде не было.
— Нигде не болит? — спросили солдаты.
— Пуля не должна пролететь мимо меня!
— Ну-ка посмотри! На спине, в полушубке вырванный клок меха есть?
Солдаты осмотрели полушубок со спины. Они поковыряли пальцами в старых дырах.
— Так не больно? А так?
— Нет, не болит!
— Ну-ка раздевайтесь, товарищ лейтенант! Будем под полушубком искать, а то в этой шерсти ни черта не видно!
— Пуля, она когда насквозь, её сразу не учуешь. Потом заболит!
— А ты откуда, знаешь?
— Старики говорили!
Я снял портупею, скинул полушубок и почувствовал, как холодная струйка побежала у меня по спине.
— Снимайте гимнастерку! На белом нательном белье пятно крови сразу будет видать. С меня стянули гимнастерку, погладили руками по нательной рубахе. Помогли снять последнюю солдатскую рубаху с завязками, но крови нигде не нашли.
-19- — А что там, сырое на спине? — спросил я солдата.
— Это вы вспотели!
Я стоял перед солдатами в полуголом виде. Солдаты тыкали пальцами, ковыряли мои родинки.
— Ну вы и счастливый, товарищ лейтенант! Сколько у вас родинок!
Кто-то предложил потереть спину снегом 120.
— Кровь, она сразу не пойдёт!
— Пулю, стерву, сразу не учуешь!
— Вот намедни, был случай! Идёт Егор, а у него кровь из рукава. Лёнька больной, а Егор здоровый мужик! Лёнька ему и говорит: — «У тебя Егор кровь из руки течёт!» А он оборачивается и спрашивает:
— Ну да! Где ж она?
— С рукава капает.
— Сняли шинель, засучили рукав, а у него пулей клок шкуры содрало! А ведь шёл человек и рука не болела!
Я посмотрел на солдат. Вижу, пошли фронтовые рассказы. Взял у солдата нательную рубашку с завязками, стряхнул её, чтобы вытряхнуть вшей, осмотрел её, растянул рукава и стал одеваться.
До деревни недалеко. Метров четыреста будет. Как пролетела пуля? Откуда она взялась? Из всех стоявших кучкой выбрала себе одну жертву. Как нелепо всё получилось!

Пока я раздевался и одевался, на телефон никто внимания не обращал. Какие тут телефонные разговоры! Командира роты на вшивость и на пули проверяли! И когда мне снова передали трубку, я услышал недовольный голос комбата. Я не стал рассказывать ему, что здесь произошло. Подумаешь потеря! Смерть одного телефониста! Когда целая рота только что легла под деревней! Целая сотня легла и исчезла в снегу. По телефону я получил приказ готовить роту к наступлению.
— Даю тебе два дня! Разведай деревню и подготовь солдат брать её штурмом на рассвете!

К вечеру я велел ординарцу почистить диски и автомат. Набить диски патронами, и обмотать автомат чистым бинтом.
— Возьмём с собой бинокль и пару гранат! Приготовь чистые маскхалаты! Ночью пойдём под деревню!
— Вещмешок с барахлом оставишь здесь! Бинты не забудь!
Я решил, что под деревню мы с ординарцем выйдем перед рассветом. Найдём подходящее место, ляжем в снег и будем вести наблюдение целый день до следующей ночи.
Ночь прошла без стрельбы. Немцев никто не беспокоил. Снегопад прекратился. Заметно похолодало. В воздухе поблескивая закружились редкие снежинки.
В полной темноте мы покинули опушку леса и двинулись вперёд увязая в глубоком снегу.
-20- Из деревни в нашу сторону изредка летели ракеты. При взлёте мерцающего огня мы валились в снег, опускали головы и ждали когда ударившись она, ткнётся в снег и зашипит угасая.
Осветительная ракета гасла. Наступала черная темнота. Мы поднимали головы, снова вставали на ноги и, вскидывая вверх коленки, продвигались вперёд. До деревни оставалось метров двести не более, но мы хотели подойти ещё ближе, чтобы разглядеть немцев и их огневые средства.
Если летящую ракету проводишь взглядом до самой земли, то когда она упадёт и погаснет, вокруг себя ничего не увидишь. Все эти нужные моменты в нашем деле имели значение. Когда на переднем крае тихо и немец светит ракетами, волноваться нечего, он тебя не видит.
Пустит дежурный пулемётчик со скуки поверх снега очередь трассирующих и пойдут они волнистой змейкой освещая след на снегу.
Сначала мы шли во весь рост. Вязли в снегу по колено. Попробовали ползти. Снег рыхлей, тяжелый. Проползли метров десять, вспотели и дух не могли перевести. На лежку в снегу нужно подходить без горячки! Я тронул ординарца за плечо, поднялся на ноги и пошёл вскидывая ноги.
При ходьбе нельзя делать резких движений. Наблюдатель издали может тебя заметить. Лохматый заснеженный куст показался чуть впереди и правей. К нему мы повернули и направили свои стопы.
Ночью зимой вообще трудно держать направление. Ориентиры размыты, прямой путь по ним не возьмёшь, расстояния скрадены, снежное пространство обманчиво, оглянешься назад, а следы твои заворачивают куда-то в сторону.
Нужно иметь собачий нюх, чтобы пройти в открытом поле и не сбиться с прямой 121.
Вглядываясь в серую мглу, часто присаживаясь, мы наконец подошли к кусту. Под кустом сразу легли и откинулись на спину.
Нужно отдышаться, надо прийти в себя, собраться с мыслями и оглядеться кругом. Скоро придёт рассвет.
Под кустом сугроб. Я повернулся со спины и лёг на него так, чтобы не высовываться и иметь хороший обзор всей деревни.
Через некоторое время небо просветлело. За ветками куста с рыхлым налётом стали видны очертания сараев и отдельных домов.
Совсем близко от нас стояли два амбара и отдельный сарай. С опушки леса было не видно, что они стоят на отшибе. Они даже днём, при взгляде в бинокль терялись между снежными крышами домов. Это хорошо, что мы их обнаружили 122.
Мы обошли деревню слева и теперь находились, против левой её половины, а четвёртая рота накануне наступала с опушки леса против правого её крыла. И остатки роты лежали где-то в снегу далеко правей.
-21- До полного рассвета оставалось, немного. Я повернул голову вправо и посмотрел на опушку леса. Мягко, чуть розовея, на востоке в облаках появился рассвет. Острые макушки деревьев почернели на фоне утреннего неба. Крыши домов, в отличие от снега в поле, стали заметно светлей. Я опустил на лицо марлевую сетку, выпустив её из-под капюшона на голове. Ординарец последовал моему примеру.
Сколько мы так пролежали, трудно оказать. Мелкий снежок продолжал серебриться в воздухе. Это хорошо! Видимость ограничена! Нас не обнаружат, а нам от сюда всё видно хорошо.
Лёжа за белым, заснеженным кустом, я вспомнил, как полз задом от зениток. Если бы не белое ветвистое дерево меня бы расстреляли тогда в упор. Всему этому я помаленьку обучал своего ординарца. Парень он был тощий и худой, мускулишек особых у него не было, но наше ратное дело он соображал хорошо 123. Вообще он был аккуратным, шустрым и толковым ординарцем. А это немалое дело! Это не деньщик у командира полка! Тот чистит сапоги, полотенце подаёт для умывания, за водкой куда нужно бегает. А этот в разведку должен уметь ходить, соображать за целую роту. Считай после старшины Лоскутова, он третье лицо в роте по всем и по боевым делам. Коснись, если выйдут из строя лейтенант и старшина Лоскутов, кого вызовет комбат по телефону и спросит, почему не взяли деревню, — его, ординарца!
Сухой мелкий снег крутился у нас перед глазами, но смотреть не мешал. Там из-за угла дома дымила немецкая кухня. В дом, что стоял у раскидистого дерева входили к выходили немцы. Эх! Была бы сейчас какая-нибудь задрипанная пушка! А там чуть левее, по движению в воздухе рук можно было узнать немецких телефонистов. Они между домами натягивали провод. Видно немцы основательно и на долго решили обосноваться здесь. Но где стоит их артиллерия? Куда нацелились их пулеметы?
Я показал ординарцу рукой, чтобы он смотрел за сараем. Как бы не пряталась немцы и не маскировались, подумал я, они в течении короткого зимнего дня должны выдать себя, если сидят в амбарах или в сарае. Без движения, на холоде, в пустом сарае долго не просидишь. Пройтись захотят. Обязательно выглянут. Если в амбарах и сарае нет никого, то их можно будет ночью занять потихоньку. А потом на рассвете целой ротой рвануть на деревню. Я показал ординарцу варежкой, мол, внимательней смотри. Так думал я, наблюдая через марлю за деревней.
Марля иногда шевелилась, её подхватывал ветер, она мешала смотреть. Я отломал от куста, торчащего из снега, кусок сухой ветки и проковырял в марле два отверстия и мой взгляд упал на основание куста.
-22- Мне показалось, что у меня под носом что-то шевелилось. Когда я присмотрелся, то увидел в снегу небольшое отверстие, из которого шёл белый дымок.
Я удивился, откинул марлю на капюшон и посмотрел ещё раз на снежный бугор. Из дыры по-прежнему подымался дымок, как из трубы тлеющего на углях самовара. Подхваченный лёгким движением ветра, он таял в морозном воздухе.
— Это мне показалось! — подумал я, — Глаза утомились! Долго смотрел! А может я сплю? И это мне снится во сне? Надо попробовать!
Я снимаю варежку, протягиваю руку назад и несколько раз щиплю себя за ягодицу. Чувствую боль. И убедившись, что всё наяву, я показываю ординарцу на снег, на отверстие и на белый дым, медленно ползущий оттуда. Ординарец утвердительно кивает головой.
— Мы лежим на немецком блиндаже, — подумал я.
Небольшой бугор снега, это блиндаж. А край бугра, это торцы бревен или сами накаты. Снегу навалило много. Печная железная труба где-то внизу. А вот, где у блиндажа выход, из-за снежного бугра не видно.
День уже кончался. Серые сумерки ночи стали незаметно ползти по земле. Я знаком подозвал к себе ординарца. Оттянув ему капюшон маскхалата и клапан папки шёпотом сказал: — Приготовь гранату! Я буду откапывать снег до трубы. Как докопаю, выдернешь чеку из гранаты и спустишь её в трубу! Всё ясно?
Надев варежку, я стал рукой разгребать снег вокруг отверстия. Расширив воронку и углубив её, я скинул варежку и опустил руку вниз. Пальцами я нащупал что-то холодное и твердое.
Я осторожно подался вперёд, вытянул шею и посмотрел на дно воронки. Внизу на дне воронки было человеческое лицо. Под снежным бугром лежал раненный русский солдат.
Мы очистили ему голову и лицо от снега. Он лежал без памяти, но живой и дышал. Это был не дым, как мне показалось в начале, это был легкий белый пар, который выходил у него из ноздрей 124. Работу по очистке его тела мы проделали в несколько этапов. Когда мы добрались до поясного ремня, на бедрах и ногах осталось немного снега. Когда весь снег с солдата был убран, мы увидели, что он ранен в обе ноги. Кровь мелкими пятнами успела просочиться сквозь ватные штаны. Ноги солдату побило осколками.
Солдат лежал с закрытыми глазами. Посмотришь на него, он как будто забывшись и устав, спит непробудным и глубоким сном. Холод и снег сковали его раны и остановили кровотечение.
-23- Видно он потерял не так много крови, чтобы под снегом угаснуть совсем. А говорят на ветру человек, засыпая, замерзает мгновенно.
Снег припорошил его, укрыл от переохлаждения и мороза, вот он и остался живой. Он лежал на спине и над ним за эти дни насыпало целую кучу снега. Ровное дыхание образовало отверстие в снегу. Мы приняли его за немецкую печную трубу.
Пока мы возились с раненым, ночь навалилась совсем. Я велел ординарцу отправиться в роту.
— Из роты возьмёшь с собой четырех толковых ребят, санитарную волокушу и катушку телефонного провода!
— Я до твоего возвращения останусь здесь.
— Оставь мне гранаты и свой автомат!
— Вернёшься назад, солдат сюда не води! Оставь их с катушкой в лощине. Волокушу и конец телефонного провода сам дотащишь сюда!
— Давай быстро! И действуй осторожно! Немцы не должны нас здесь заметить!
Ординарец, как тень скользнул по снегу и исчез. Прошло часа два, когда я сзади услышал его сопение. На последнем отрезке пути он ползком подбирался по нашим следам.
Мы отгребли снег из-под раненого солдата, подтолкнули край волокуши ему под бок и осторожно перевалили. Я приготовился прикрыть ему варежкой рот, если oн от боли вдруг закричит или охнет. Но солдат видно был терпеливый, он не вздохнул, не застонал и даже не пикнул. Мы его уложили на волокушу, он был в забытьи.
Волокуша оснащена боковыми ремнями. Мы его приторочили к ней. Когда всё было готово, за нос волокуши был привязан конец телефонного провода, мы пригнулись и тихо пошли вдоль него.
Снежное поле было ровное, с небольшим уклоном в нашу сторону, так что тянуть за провод потом будет легко.
Спустившись в лощинку, я лёг на спину и развалился на снегу. Полежав и отдохнув немного, я подозвал к себе солдат.
— Вот провод! На том конце волокуша. В ней лежит раненый. Вы будете тянуть за провод, а я выйду на край поля и буду наблюдать.
— Работать спокойно! Провод рывками не дергать! Если волокуша застрянет, один из вас по моей команде ползёт туда.
— Имейте в виду! Немец не должен здесь никого обнаружить! За это отвечаете головой!
Вскоре на снегу показался приплюснутый нос волокуши. Раненый покачивался на ходу вместе с ней.
Мне важно было убрать раненого солдат с нашего пути, да и долг был перед ним. Мы после воды сушились в лесу, а он пошёл вместо нас умирать под деревню.
-24- Когда волокушу скатили вниз, я приказал ординару со строгостью проследить за солдатами, чтобы они без всякого шума с волокушей дошли до леса. Я полагался на него. Он был парень понятливый и толковый.
— Я в роту приду потом! Я полежу, послушаю здесь.
— Ты их проводи до лесной дороги!
— Отвезете раненого в санвзвод! — сказал я солдатам.
Я остался лежать в низине. Хотел сам убедиться, что мы не встревожили немцев. Для нас здесь был реальный шанс без шума и без особых потерь ворваться в деревню. Ворвёмся! А там, что будет! Главное сейчас не наделать шума.
Как мне потом доложили, раненого благополучно доставили фельдшеру. Но кто он? Как его фамилия? Я так и не узнал. Война надавила на хребет, позвонить 125 фельдшеру не было 126 времени.
Я ещё раз утвердился в мысли, что вместо нас пошли на смерть эти солдаты. Мы обязаны были, обнаружив, спасти его.
Утро и короткий день пролетели быстро. Я урывками спал. Меня часто будили. То комбат вызывал к телефону, то во взводе у старшины появились раненные.
Завтра с рассветом пойдём, на деревню. Нужно ещё успеть проверить снаряжение и оружие у солдат. В мешках у солдат чего только нет. Ходят гремят, как стадо коров пустыми консервными банками. Постучал у одного по мешку на спине.
— Это 127 чего?
— Это? Это, где успеть на лучинках согреть водицы!
У того в мешке рядом с пустым котелком горсть мороженной картошки. Они, как булыжные камни стучат по котелку.
У этого две ложки запасные из «ляменя», говорит, сам сделал.
— У тебя нет ложки браток? Для своего солдата это можно! Подходи выбирай! Бери, бери любую! Какая на тебя смотрит? Гони горсть табаку! Пару сухарей! Можешь пайку сахару дать в придачу.
Если при выходе на деревню, у одного из них чего-нибудь брякнет в мешке, считай погубили всё дело и целую роту!
Я велел сержанту, который заправлял у нас снабжением, собрать у солдат заплечные мешки. Забрать и сложить, их в ротную повозку!
— Выложить из мешков гранаты и патроны! — приказал я солдатам.
Если не проверить солдат, они на деревню пойдут без запаса патрон и гранат. В роте найдутся такие.
Солдаты, правда, сомневались. У них проверят мешки и потрясут барахло. Я при всех объявил:
— Сержант перед ротой головой отвечает! Если кто из солдат потом предъявит претензии!
Слову «претензии» они поверили. Оно пришлось им по душе.
-25- Сержант исполнил всё, как я приказал. Получил на роту чистые маскхалаты. Отобрал у солдат мешки. Я проверил оружие и амуницию 128 и доложил в батальон, что рота к выходу на деревню готова.
Я не стал рассказывать комбату о двух амбарах и сарае. Утром следующего дня, как я и предполагал, всё вышло «шито-крыто» и гладко. Мы без потерь ворвались в деревню.
Немцы, увидев наших солдат между домов, они подумали, что мы их обошли с тылу и разбежались в разные стороны. Они несколько минут отстрелись из последних домов 129, но увидев, что мы готовы отрезать им путь, заметались в панике и побежали по снежному полю. И только спустя часа два, когда связисты размотали в деревню телефонную связь, я от комбата получил строгий приказ преследовать отступавшего противника. Над деревней в это время разорвалась два первых немецких снаряда.
А кого собственно догонять? Не побежим же мы, как дураки, по снежному полю за немцами! Мы пойдём по дороге и не торопясь. Мы всё понимаем. Нас хотят поскорей выставить из этой деревни.
Вот так и живём! Деревни берём мы, а спать в ней будут другие! Не справедливо ведь, правда!
Я, конечно, пекусь не о себе. Так солдаты думают. Вон послушайте, что они говорят!
— Взяли деревню! Она наша! Отдайте её нам хоть на два дня! Пожалуйста отдыхайте! Спитя! Чай кипятитя! Картошку варитя! А то ширь! И опять на снег вываливай. Справедливости нету.
Штабные, они тее, не лыком шитые! У них палатки в лесу имеются, а первым делом лезут в избу, где спать потеплей! А мы этого тепла всю зиму не видели. Где уж нам? Опять за немцем гонись!
— Ладно, иди! А то баба на печке приснится! А тебе на неё сейчас смотреть, даже во сне, никак нельзя!
— Давай, давай иди! У нас дела поважней! Нам нужно за Родину воевать! Энтих на немца с ружьём не пошлёшь. Они этому не обучены. Они по проволоки привыкли орать. Потом после войны будут заливать, так мол и так, брали деревни 130.
— А в чём ты сомневаешься? Всегда это было так! Одни сидели сзади, другие шли впереди. А вон, говорят, у немцев ротный сидит за три километра от передовой. А наш лейтенант вместе с солдатами под пулями матерится. За то мы и берём деревни. А немцы, сам видишь, драпают и бегут.
— Ну заговорили! — подумал я, — Взяли деревню, теперь до ночи языками будут чесать.
— Не растягивайся! — крикнул я.
И солдаты подобрались быстро в кучку.

* * *
Главная | Содержание | Глава 10



Сноски

*01 [Здесь и далее, игра слов по созвучию, — «Вот тебе и нуда!», «нуда» следует читать, как «муда».]


*02 [Калинин – Ржев.] Схема (50 kb)


*03 [Тверь – Пушкино.] Карта (50 kb) Источник


*04 [Церковь в Пушкино.] Снимок (50 kb) Источник


*05 [Тверь – Старица.] Карта (50 kb)


*06 [Река Вязьма.] Карта (50 kb)


*07 [Грунин – Потери политсостава 119 сд, 31А с 25.12.41 по 10.01.42 г.] Скан (20 kb) Источник
Савенков – политрук 5 рота, 421 сп, 119 сд после 29.12.1941 года.


*08 [Полубратово.]


*09 [или Баково.]


*10 [Блиново – Быково.] Карта (50 kb)



Зачёркнутый текст
(правка автора)

*001 |первую|


*002 |и тел|


*003 |из штаба|


*004 |и наоборот|


*005 |на военные чины и воинские звания|


*006 |Лоскутов|


*007 |Но все они обстрелянные и попали в санроту при форсировании Волги.|


*008 |ты назначен|


*009 |хозяйство|


*010 |какого|


*011 |пожилого|


*012 |из крестьян|


*013 |Всё это б/у (бывшее в употреблении), но зашито и заделано на совесть, добротно.|


*004 |из полка|


*015 |Так снова|


*016 |После построения, проверки оружия, как это полагается перед дальней дорогой.|


*017 |— Не отставать, — крикнул я, лениво шагавшим солдатам.
Узкая снежная дорога потеряла в снегу следы. Где-то она скатывалась по твердому пригорку, виляла между обледенелых пушистых кустов, с бугра она вползала в заснеженную низину поля и снова теряла свои следы в застывшей снежной дали.|


*018 |их|


*019 |полка.
В полку наша рота пока была одна. Батальона, как такового ещё не было образовано. Указания, приказы и втыки я теперь получал от начальника штаба полка. Начальник штаба пока не ругал меня. Я старался всё делать вовремя и как следует. Крови пока мы не хлебнули, в сложные ситуации не попадали. А вообще, сколько бы мы не отшагали отвоёванной у немцев земли, вся она была на счету у Карамушки и Березина. Их стрелы на картах стоили того, а наши жизни и кровь в счёт не ставились. Я шёл с солдатами впереди, командир полка ехал с обозом сзади в ковровых саночках, а Березина на дороге я даже не видел. Кучера и форрайтер цугом, наверно его кибиткой правили.|


*020 |в небе|


*021 |, народ ушлый|


*022 |стал|


*023 |, — Что я скажу?|


*024 |фреска|


*025 |железной|


*026 |цивилизованный|


*027 |даже крепкий дух|


*028 |загадочная|


*029 |с головы|


*030 |вместе с ним|


*031 |с полковым обозом, |


*032 |поглядывая себе под ноги|


*033 |, лошади переставали дёргаться|


*034 |На всём этом пути я за дорогой не следил. Мы шли небольшими группами между санями, помогая, когда нужно вытаскивать их из снежных сугробов.|


*035 |лошадям|


*036 |загривки и|


*037 |спину в|


*038 |Видимо обозники топили походные кухни на ходу.|


*039 |обоз|


*040 |прибауточки|


*041 |за обозом|


*042 |в этом|


*043 |этом|


*044 |по лесной дороге|


*045 |старались поскорей уйти назад|


*046 |я не хотел|


*047 |и нашей кровью|


*048 |рисковал ей, как это бывало в прежние времена|


*049 |Между передними и задними было несответствие. Впереди всего одна рота, а штабы и тылы были по полному штату.|


*050 |на пулемёты|


*051 |по видимому|


*052 |Стоило теперь вспыхнуть где-нибудь огню, как по всему горизонту, как в древние времена дымного сигнала, появлялись столбы чёрного дыма ползущего к небу и всполохи пламени под ними.|


*053 |и её вообще здесь не было видно|


*054 |и не царапнул|


*055 |на новые рубежи основных своих частей и артиллерии|


*056 |несли потери в живой силе почти под каждой деревней. Немцы нас ждали, подпускали на открытое место и открывали пулемётный огонь.|


*057 |не просто|


*058 |вышла в открытое поле по низине и при выходе из неё|


*059 |по обе стороны дороги|


*060 |прицельный огонь немецких пулемётов|


*061 |в открытую|


*062 |Вместе со мной пойдёшь.|


*063 |, по дороге|


*064 |, деревни с дороги не видно|


*065 |политрук 5-ой|


*066 |без него|


*067 |до того места|


*068 |Отсюда, с опушки леса, небольшие возвышения можно было не разглядеть.|


*069 |про себя|


*070 |, по обе стороны дороги|


*071 |снежного бугра|


*072 |в их сторону|


*073 |и по опушке леса|


*074 |в ответ|


*075 |довольно|


*076 |художника|


*077 |притягательно мудра|


*078 |как бы|


*079 |боялся|


*080 |но ничего не ответил|


*081 |одной из них|


*082 |подростки|


*083 |Сказались больны!|


*084 |сельсовета|


*085 |уже|


*086 |в нерешительности|


*087 |в ковровых|


*088 |ничего не стоила|


*089 |По этим застывшим, как на фотографиях изображениям.|


*090 |слову|


*091 |Они домысливали различные ложные версии, и к слову сказать, были уверены в своём непогрешимом мнении.|


*092 |свершившимся|


*093 |для всех|


*094 |— А номер дивизии?
— У нас генерал, наверное есть? Вот его и спросите!|


*095 |на своей шкуре|


*096 |тебе|


*097 |дурочку, для хохмы не пустит|


*098 |, лежа под пулями в снегу|


*099 |в этот момент обитает|


*100 |А когда разрывов нет и пули не летят, у него другое на душе, ему пожрать охота.|


*101 |или дурочку пустить для порядку|


*102 |Повернёшься к нему, — А, как твоя фамилия?
— Вы вот фамилии моей не знаете, а хотите, чтобы я знал номер полка! А если без трепотни скажет он, то только солдат солдата понимает с полуслова. Хочешь узнать правду? Побудь с ним рядом, хоть ты и офицер и ротный начальник.|


*103 |Стрелковая рота, — это кровавый след в ад, куда никто живьём спускаться не хочет.|


*104 |огрызались и|


*105 |при подходе к дороги|


*106 |из танков|


*107 |не большой|


*108 |небольшой|


*109 |медленно|


*110 |большое количество|


*111 |реки|


*112 |Под ногами у каждого лежала куча сухого валежника.|


*113 |удушливый|


*114 |и ловчей|


*115 |себе чай|


*116 |штаны, валенки и|


*117 |Это большое дело.|


*118 |Свистунов|


*119 |впереди|


*120 |взяв на ладонь снегу|


*121 |направления|


*122 |здесь|


*123 |всё быстро и точно|


*124 |при выдохе солдата|


*125 |потом|


*126 |ни какого|


*127 |для|


*128 |своих солдат|


*129 |с правого края деревни|


*130 |подряд|


Copyright ©2005, Н.Шумилин
Все права защищены.
Copyright ©2005, N. Shumilin, All Rights Reserved Worldwide

http://nik-shumilin.narod.ru






























Книга о войне «Ванька ротный», написанная участником Ржевской битвы А.Шумилиным рассказывает о боях РККА под началом Жукова под Ржевом, Белым с германским вермахтом Гитлера, 9-й армией под командованием Моделя.


Используются технологии uCoz